Читаем без скачивания СССР-2061 [Антология] - Виктор Гвор
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Был он среднего роста сухопарым молодым мужиком лет двадцати пяти, невероятно общительным, острым на язык и ехидным. Вёл историю в средних и старших классах, вызывая неистовый восторг аудитории фразами типа «зимой сорок первого у немецких солдат даже глисты в кишках вымерзли» или «Мюрат, конечно, одевался, как спятивший павлин в брачную пору, но дело своё знал гораздо». То, что Максим находится в глухой изоляции, он заметил сразу. Пару недель приглядывался к нему, а потом неожиданно предложил перейти в девятый «А», где был классным руководителем. Класс замер в тихом ужасе, Максим удивился, а Елена Сергеевна назвала Михалыча камикадзе.
В девятом «А» были всё те же группировки, что и везде. «Умники» с «узбеками» поголовно состояли в комсомоле, а «лавочники» нет. Комсорг класса Настя безуспешно организовывала какие-то культмассовые мероприятия с чудовищно низкой посещаемостью и призывала брать шефство над ближайшим детским садиком. Все соглашались, но возиться с малышнёй никто почему-то не хотел. Михалыч начал с того, что в первое же тёплое воскресенье вывез класс на шашлыки. Это понравилось всем, кроме того, он разрешил купаться в ледяной воде. «Вы люди взрослые» — сказал он, — «здоровье своё знаете лучше меня. Кто считает, что ему можно, пусть купается». И сам полез в воду. Школьники с удивлением разглядывали на его спине огромный шрам между лопаток, в опасной близости от позвоночника, но спросить, откуда он взялся, никто не рискнул.
Потом был двухдневный марш-бросок по лесам и болотам — чтобы ученики прочувствовали, каково приходилось солдатам в Великую Отечественную, особенно при прорыве из окружения. Участие было сугубо добровольным, но пошли все: Михалыч сказал, что мероприятие задумано для людей с ядрёными кишками и густой кровью. Тогда Максим понял, что противостоять интересно не только людям, но и природе, особенно на глазах у девчонок. Шефство в конце концов взяли не над детским садиком, а над двумя крупным бездомными дворнягами, для которых сколотили будки на заднем дворе школы, рядом со служебным входом в столовую. Михалыч повадился каждый день таскаться в класс на больших переменах и после уроков, травил байки и анекдоты, а заодно узнавал все проблемы своих учеников. Постепенно и те начали бегать к нему по поводу и без. Отличников и троечников он предложил разбить на пары, обязательно разнополые, и впредь домашнее задание делать только вместе. «Лавочники» начали бывать в зажиточных семьях, где к ним относились доброжелательно и без высокомерия, и стена вражды треснула. Слабые ученики увидели своими глазами, насколько выгодно что-то знать и уметь, и успеваемость в классе медленно, но верно начала подниматься.
Дальше — больше. Михалыч целенаправленно выискивал в каждом какие-то таланты и буквально пинками загонял учеников в кружки, хобби-клубы и секции. Максиму, например, в подшефные досталась тощая Люба Синицкая, тупая и страшная, как носовое украшение парусного фрегата. Она страшно смущалась, когда мама Максима угощала её обедом по субботам, и порывалась помочь. Однажды та согласилась, и внезапно выяснилось, что Люба готовит не просто прилично, а очень хорошо. Узнав об этом, Михалыч раскопал какой-то клуб домохозяек и первое время водил Синицкую туда буквально за руку: та стеснялась общаться со взрослыми тётками. Потом, несколько лет спустя, Люба закончила кулинарное училище и сделала карьеру, отучившись на множестве курсов и став шеф-поваром дорогого ресторана.
А зимой, перед Новым годом, после тяжёлой операции на сердце ушла на пенсию пожилая француженка Нина Петровна. На её место буквально ворвалась жена Михалыча Таня, бойкая студентка-пятикурсница со спортивной фигуркой и задорным нравом, и жить стало совсем весело. Непонятно было, правда, как она ухитряется бегать на занятия в институт и писать диплом, с её-то двадцатью пятью часами нагрузки и классным руководством в седьмом «Б», где училась сестра Максима Катька. Но как-то ухитрялась. Теперь большую часть внеклассных мероприятий девятый «А» и седьмой «Б» проводили вместе. Старшеклассники как-то сразу взяли на себя контроль дисциплины, не позволяя младшим чересчур бесчинствовать, особенно в общественных местах. И сами вели себя прилично: положение обязывало.
Михалыч с Таней постоянно что-то придумывали: то лыжную прогулку, то зимнюю рыбалку, то штурм снежной крепости, которую строили неделю на школьном дворе после уроков. Какие-то уроды один раз разломали эту самую крепость: бедолаги не знали, что в её строительстве принимал самое деятельное участие Безумный Макс. На следующий день, украшенные свежими синяками, они до позднего вечера восстанавливали разрушенное под надзором Максима. К тому времени он стал самым горячим фанатом Михалыча и его правой рукой в классе.
* * *
Началось всё с того, что они встретились вечером в парке. Занятия в секции проходили три дня в неделю, а это Максима никак не устраивало. Он каждый день пробегал по вечерам пять километров, полчаса отрабатывал на пустом маленьком пляже приёмы из тех, что не показывал тренер, а потом купался. В любую погоду. Вот там, на пляже, на него и выбежал Михалыч.
— Однако, — хмыкнул учитель, которого Максим сразу не заметил. — Это что, такому тебя в секции учат?
— Это я сам, — мрачно буркнул подросток. — С американских сайтов самообороны скачал.
— Оно и видно. И получается у тебя, между прочим, хреновато.
— Может, покажете, как надо? — усмехнулся Максим.
— Почему бы и не показать? — учитель, тоже в спортивном костюме, встал напротив. — Это делается так…
Парню показалось, что он попал в лопасти гигантской турбины. Через мгновение он лежал, уткнувшись носом в жухлую осеннюю траву, а его руку, вывернутую назад под немыслимым углом, Михалыч держал в болевом захвате. Профессионально так держал, одно движение — и рвётся суставная сумка. Это Максим понимал отлично.
— Как-то так. Давай вставай. Повторить?
— Повторить, конечно. Только медленно, я не понял.
Михалыч повторил. Парень пришёл в неистовый восторг:
— Анатоль Михалыч, ну вы воще!
